469 просмотров

КОММУНИЗМ ПРОТИВ ТРОЦКИЗМА

СОВЕТСКОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТРОЦКИЗМА ПОДЛЕЖИТ ИЗЪЯТИЮ ИЗ ОБРАЩЕНИЯ

Во время обсуждения одной из моих статей, опубликованных на сайте газеты «Завтра», меня назвали троцкистом. В ответ на моё предложение представить доказательства, мой оппонент сослался на советское определение троцкизма. Комичным в ситуации было то, что обсуждалась моя статья «Заменить троцкистский подлог днем действительной воинской славы!» с призывом заменить учрежденный Троцким праздник 23 февраля на другой день воинской славы России. Тем не менее, показателен факт, что советское определение троцкизма имеет хождение и нужно с ним разобраться.

Итак, определение троцкизма из Большой Советской энциклопедии:

«Троцкизм — идейно-политическое мелкобуржуазное течение, враждебное марксизму-ленинизму и международному коммунистическому движению, прикрывающее свою оппортунистическую сущность леворадикальными фразами.»

Вообще, определение значительно длиннее, но остальной текст в основном вращается вокруг заявления о враждебности троцкизма марксизму-ленинизму и коммунистическому движению.

Начнем с того, что строго говоря, это вообще не определение. Определение – это обозначение пределов явления. То, что внутри пределов – есть явление. То, что вне – это не явление. В данном случае мы видим всего лишь враждебность. О враждебности марксизму-ленинизму в той или иной форме заявляли Черчиль, Гитлер, Пиночет и др. Однако даже на очень поверхностный взгляд обозначенные лица всё-таки существенно отличаются от Троцкого и троцкизма.

Понятие «мелкобуржуазное» откровенно «притянуто за уши». Под мелкой буржуазией в марксистской традиции как правило понималось крестьянство, как наиболее массовая категория мелких собственников. Троцкий и его сторонники допускали лозунг «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства» как временную меру, но категорически настаивали на ведущей роли пролетариата, дабы не допустить «растворения пролетариата в крестьянстве».

Сюда же идет и обвинение в оппортунизме. О каком отказе от революционной борьбы идет речь, если революция пронизывает все программные документы Троцкого и Ко.

Заявленная враждебность марксизму-ленинизму и международному коммунистическому движению представляет собой грубую подмену понятий. Если Черчиль и пр., заявляя о своей враждебности марксизму однозначно с ним растождествлялись, то троцкисты – наоборот, заявляли о себе как о марксистах – ленинцах, более того, большевиках. Так, печатный орган русской секции Четвертого Интернационала, выходивший с 1929 по 1941 год под общей редакцией Л. Д. Троцкого назывался «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)». В данном случае авторам советского определения троцкизма следовало сначала аргументированно доказать, что те, которые в СССР — истинные ленинцы, а Троцкий и Ко – принципиально иное явление и слово «ленинцы» ими узурпировано. Так что на данный момент мы имеем не враждебность, но борьбу за символ, за использование имени Ленина.

Что касается враждебности международному коммунистическому движению, то здесь советские позиции выглядят явно слабыми. Троцкий в 1938-м создал Четвёртый интернационал, заявленный как «международная коммунистическая организация». И этот интернационал в разных формах, но существует и по сей день. Тогда как в СССР, в 1943-м году, Третий, – тоже «коммунистический», — интернационал был юридически ликвидирован. Так кто де-юре враждебен «мировому коммунистическому движению»?

Выводы:

Во-первых, советское определение троцкизма подлежит изъятию из обращения. как не дающее четкого определения явления и как несоответствующее реальным проявлениям явления.

Во-вторых, востребовано объективное определение троцкизма.

В заключение коснемся причин, по которым советские идеологи были вынуждены написать такое определение. Они очевидны. При близком знакомстве с работами Троцкого, становится очевидно, что практика СССР находится в противоречии с работами Ленина, а тем более Маркса. И что работы Троцкого представляют собой действительное развитие работ Маркса. Но марксизм был заявлен в СССР как официальная идеология.

Поэтому заявленное определение имело задачу не определить троцкизм как явление, но скрыть даже намек на разработки троцкого и запретить. Действительно, любой, кто начинал интересоваться троцкизмом в СССР автоматически получал ярлык «врага марксизма-ленинизма» с соответствующими выводами вплоть до принудительного психиатрического лечения и заключения. Так что желающих находилось не много.

 

К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ТРОЦКИЗМА

Прежде чем говорить о троцкизме, углубимся в господствующую с новозаветных времен в Европе, западной и центральной Азии, северной Африке, а после Эпохи Великих Географических Открытий – в обеих Америках и в Австралии монистическую концепцию Власти. Эта концепция проистекает из глобальной монотеистической (один Бог) доктрины и формулируется достаточно просто: Один Бог на небе – одна Власть на Земле. Эта концепция пришлась по нраву желавшим личной власти военным вождям во Вторую властную эпоху[1], чем во многом объясняется распространение таких монистических религий как Христианство и Ислам. В государствах, исповедовавших монистические религии, власть замыкалась на одного человека: царя, императора, султана, Папу, Патриарха и т.д.

Но здесь начиналась проблема. Как быть с уже существующими государствами? Германский император — монарх? – монарх. Австрийский император – монарх? – Монарх. Папа Римский – монарх? – Избранный конклавом, но монарх – то есть один держащий власть. Бог один, а монархов несколько. Что делать?

Где-то до конца XVIII века с этим, наверное, можно было мириться. Пространства Российской, Испанской империй, территории, контролируемые Католической Церковью, достаточно просто укладывались в понятие «весь мир». Император или Папа чувствовали себя властелинами мира. А с недоразумением за пределами этого мира можно было пока мириться. Да и чисто технически управлять такими территориями было проблематично. Пока сообщение шло из какой-нибудь Гаваны в Мадрид или из Охотска в Москву, проходили недели и месяцы.

К началу XIX века мир резко уменьшился в размерах. Плаванье, например, из Лондона в Кантон (Китай) и обратно в Лондон[2] перестало быть подвигом и стало рутинным торговым рейсом. Появились железные дороги и телеграф (сначала оптический по типу семафора, а потом и электрический). И вопрос «Кто на планете Земля Одна Власть?» стал насущным. Вопрос усиливали сформировавшиеся мировые проблемы[3], которые кто-то должен был решать. А главное, должен был обладать Властью для претворения решений в жизнь.

Подчинить всех монархов кому-то одному не выход. Во-первых, на каком основании? Все монархи Помазанники Божьи. И, например, Британский, Российский, Австрийский императоры имеют одинаковые права на мировую власть, тем более, что помазаны на власть соответственно Англиканской, Русской Православной и Католическими Церквями, каждой из которых только терпит существование двух других. В XIX веке появились, а в ХХ стали массовым явлением республики, где источником власти провозглашался не Бог, а народное волеизъявление. А значит, найти божественное обоснование мировой власти одного монарха из уже существующих стало практически невозможно. Во-вторых, как показал пример Наполеона Бонапарта, монархи достаточно быстро забывают про свои конфликты и частные интересы, объединяются по принципу все против одного – против одной общей угрозы, и побеждают.

Вывод: Существующие государства делают формирование мировой власти невозможным. И бороться с ними открыто невозможно. Значит, нужен другой путь.

Если препятствие мешает решению задачи – его устраняют. Если нельзя препятствие устранить открыто – это делают тайно. Идеальный вариант – как бы само собой, в результате объективного процесса. Тогда заинтересованное в устранении лицо остается в тени и избегает мести.

По удивительному совпадению в середине XIX века нашелся господин Карл Маркс, который провозгласил идею отмирания государства. В соответствии с его заявлениями, мировая революция с последующим повсеместным уничтожением (пардон, отмиранием) государств есть неизбежность, вызванная объективный процессом. И это уничтожение государств происходит не в результате внешнего вторжения или внутреннего заговора, у которых всегда есть, образно говоря, имя и фамилия, но как бы само собой, объективно.

С высоты исторического опыта начала XXI века мы однозначно заявляем, что революция – это всегда хаос, в котором на фоне общей дезорганизации есть прямая возможность для организованной силы перехватить власть.

И господин Маркс, к тому же, в своем «Манифесте …» прямо заявил «коммунисты повсюду поддерживают всякое революционное движение, направленное против существующего общественного и политического строя.» То есть за любое разрушение ради разрушения. Что совершенно вписывается в планы желающих установить мировую Власть. И которым мешают уже существующие организации.

Но и призывать к бунту ради бунта Маркс не мог. В массе своей люди настроены на конструктив и, как правило, разрушают для кого-то и ради чего-то. Прямо назвать своих заказчиков, в чьих интересах создается хаос, Маркс не мог. (Назвать – значит навлечь месть государств и организаций, которые предполагалось уничтожить.) И тогда заинтерессантом был обозначен пролетариат. Думаю, аргументов в пользу такого выбора было несколько. Во-первых, в отличие от того же крестьянина, пролетарий не был связан собственностью и, соответственно, был легок на подъем. Во-вторых, в достаточном количестве присутствовал во всех развитых государствах того времени. В третьих, в силу своей профессиональной ограниченности был не способен к управлению. Как плотник не умеет изготавливать часы, так и токарь не может управлять. А, следовательно, не будет мешать тем, кто придет к Власти от имени пролетариата. Мы это прекрасно видели на примере СССР, где управлением занимались профессионалы-управленцы, да, вышедшие из рабочих, но переставшие быть рабочими; а советы депутатов несли чисто декоративную функцию, легализуя принятые профессионалами решения.

Теперь ради чего? Маркс особо не утруждался подробным описанием ради чего. Сначала в «Манифесте …» он ограничился «приобретут же они [пролетарии] весь мир». Позднее в «Критике Готской программы» он развил мысль до знаменитого «От каждого по способности – каждому по потребности». Грубо говоря, «халявы». Ибо способности у людей бесконечно малы, а потребности наоборот – бесконечно велики. [4] А ради халявы человек способен на многое.

И Маркс был совершенно прав. Мировой хаос, пардон, революцию, можно устроить только в мировом масштабе. Здравомыслящие люди быстро локализуют бунт и наведут порядок.

Последователь Маркса Троцкий, в отличие от своего учителя, получил возможность опробовать идеи на практике. И однозначно убедился, что одновременно учинить бунт, пардон, революцию, во всем мире невозможно физически. Отсюда совершенно логичный вывод о перманентной, то есть поэтапной, перетекающей их одной страны в другую революции. Государства, организации сметаются не одномоментно, а последовательно. И революция в первой стране становится не финалом, но началом, плацдармом, с которого начнется разрушение устоявшегося мирового порядка в интересах новой Мировой Власти.

Таким образом, под троцкизмом мы будем понимать технологию установления мировой власти путем ликвидации национальных государств и иных конкурентных Мировой Власти организаций, которая противостоит объединительной — коммунистической идеологии.

[1] Эпоха преобладания политической (в т.ч. военной) составляющей Власти. Примерно со II тысячелетития до н.э до XVII века н.э. Подробнее о Тринитарной властной динамике см.: http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001h/00164701.htm

[2] Чайный маршрут Ост-Индской торговой компании

[3] Например, мировая торговля. Помимо всего прочего, это упорядочивание мировой торговли подразумевает введение одной системы мер, чтобы, например, тонна была одинаковой и в Петербурге, и в Лондоне, и в Новом Орлеане; введение одной системы географических координат; одной системы навигационных знаков; одного календаря и т.д. Для того, чтобы это все вводить в мировом масштабе нужно обладать мировой властью.

[4] Вот только не надо мне про «сознательность». У меня до сих пор перед глазами толпы бывших советских человеков, стоящих в очередях за бумажками «МММ». И это после 70 лет марксистского и прочего воспитания. «Халява, сэр».